Катрина: Меч зари - Алексей Кондратенко

Нобилиор по-хозяйски развел огонь в камине, сунул в огонь кочергу — она пригодится ему позже — и осмотрелся.

Стул для допросов с застегивающимися кандалами был всего один. Но к счастью, в комнате ещё имелся так называемый хексенштуль[22]. Это изделие родом из Австрии времен поздней инквизиции пришлось Нобилиору по вкусу. Сила инженерной мысли человечества в сфере истязания других людей всегда восхищала Нобилиора.

Хексенштуль представлял собой деревянный стул с обхватной спинкой, множественными ремнями фиксации и подлокотниками, усеянный металлическими шипам. Вдобавок хексенштуль оснащался металлическим сиденьем, которое при желании можно было раскалять огнем. На него Нобилиор кинул лорда Смита на глазах у Джерома, которому достался боле безобидный стул с кандалами.

Шипы тут же впились в ноги и руки старика. Лорд Смит завизжал и изогнулся, как уж над огнем. Но Нобилиор придавил его коленом и застегнул все нужные ремни.

Затем рукой в перчатке Нобилиор снял с шей фонарников посеребрённые стальные горжеты и отбросил в сторону. Вот теперь можно было и поговорить.

— Куда сбежала Джульетт Фэннинг? — спросил Нобилиор старика.

Лорд Смит повесил голову на грудь почти в отключке от боли. И никак не отреагировал на вопрос.

Тогда Нобилиор обернулся к Джерому и осведомился, приглядевшись нему:

— Ты что плачешь?

Племянник лорда Смита и правда свис со своего стула в мучительном и немом молении. Прикованные руки и ноги не позволяли ему встать на колени, но казалось, если бы у него была такая возможность, Джером бы встал на колени перед извергом, истязающим его дядюшку. Перед лордоком, существом, которого фонарники клялись убить любой ценой. И Джером когда-то тоже.

Нобилиор воздел палец и догадливо потряс им.

— Мне кажется, ты хочешь меня о чем-то попросить, юноша!

Захлебываясь слезами, давясь немыми спазмами и разевая рот, будто задыхается, Джером искренне и пронзительно выдавил из себя:

— Пожалуйста, отпустите моего дядю, он старый человек. Он не выдержит пыток.

Нобилиор подошел к нему и опустил свое обожженное безбровое лицо к уху Джерома и шепотом уточнил:

— А ты выдержишь? Ты просишь, чтобы я пытал тебя вместо него?

— Неееет! — засипел и разрыдался Джером. — Никого не пытайте.

Дрожь волнами прокатывалась по его телу.

— Так не получится, — холодно и презрительно отрезал Нобилиор, напугав Джерома своей жестокой решительностью. Он достал кинжал, которым перерезал горло доктора Сагала. На лезвии ещё краснела его кровь. И наёмник указал кинжалом, — Это будешь либо ты, либо твой дядюшка. Но ты можешь облегчить его участь, если ответишь, куда сбежала Джульетт Фэннинг.

Джером замотал головой, вспоминая светлый образ Джульетт. Её ангельскую хрупкость и нежность. Как он мог обречь её на этот ужас, как он мог её подвести.

— Знаешь, чья это кровь? — поинтересовался Нобилиор. — Вашего друга, которого я убил во дворе. Попробуй эту кровь. Попробуй я сказал! Не верти головой!

Нобилиор схватил Джерома за лицо и с издевательской силой впечатал лезвие в губы юноши. Кинжал тут же порезал рот Джерома. А Нобилиор продолжил давить и возить лезвием, изрезая губы парня в клочья.

— Помни, в любой момент ты можешь это прекратить, — шепнул Нобилиор и убрал клинок от изрезанного рта парня. — Куда направилась Джульетт?

Роняя слезы, Джером промычал и отрицательно замотал головой.

Нобилиор кивнул, понимая, что ещё рано для признаний. Он медленно погрузил кинжал в кисть Джерома и резко повернул.

Нож отсек мизинец. Джером взвился и закричал.

— Эту боль можно было снести и молча, — разочарованно проговорил Нобилиор и облизал нож.

Лорд Смит каркнул подрагивающим от боли голосом:

— Ты ничего от нас не узнаешь. Чего тянуть. Либо проваливай, либо закончи уже этот спектакль. Утомил.

— Откуда это глупое благородство? — вопрошающе наклонился к нему Нобилиор. — Ради чего девчонку выгораживать? Я же покромсаю твоего юнца на куски, зачем жертвовать им ради нее? Вы что, верите в её бредни? Это была не ловушка? Или вы действительно защищаете её?

— Что ты несешь, дохляк? Какая ловушка? — пробормотал Смит.

— Пророчества Джульетт, — с наносным терпением произнес Нобилиор.

Смит усмехнулся.

— Что бы она ни напророчествовала, Понарин, видимо очень испугался, раз прислал своего пуделя за ней. Ну что ж, хочешь пытать, пытай. Хоть помру от того, что сердце не выдержит.

Нобилиор понял, что под пуделем лорд Смит имел ввиду его.

— Пусть побудет здесь, — с этими словами он всадил кинжал в ногу лорда Смита и вернулся к камину, где к этому времени раскалилась кочерга. Он вынул её из камина и подошел к лорду Смиту. — Я не хочу вас пытать. А вот чего жаждет мое сердце, это чтобы вы, смертные, прозрели. Прозрели, ибо в боли суть жизни. Чтобы вы поняли, каково это, чувствовать истинный свет Солнца. Хочу, чтобы вы ощутили хотя бы на время, каково это, быть бессмертным, которого пытают фонарники проклятым светом проклятой звезды, что восходит каждый проклятый день над этой пропащей пустошью, что зовете вы Землей. Узри, старик, истинный свет дня!

— НЕЕТ! НЕЕЕТ, ПОЖАЛУЙСТА! — взмолился Джером.

Нобилиор его не слушал. Он приложил раскаленную кочергу к щеке старика Смита. И тот заорал, сдирая горло в кровь. Задрожал всем телом в диких конвульсиях, раскачивая шипы ведьминого кресла в своих ранах.

И в этот момент потолок комнаты занялся огнем. Пожар начинал добираться сюда.

Решив, что пока с лорда Смита достаточно, Нобилиор повернулся с кочергой Джерому.

— Не надо, пожалуйста! Не надо! Я скажу! Я скажу.

— Тише, тише. Успокойся, юноша, — деловито начал утешать наёмник. — Что ты мне скажешь?

Джером задохнулся от перехвативших горло слез, ибо задумал предательство.

— Скажу, где Джульетт.

— Ты хорошо подумал, потому что я собираюсь оставить вас здесь, проверить информацию. И вернуться, чтобы продолжить пытки, если вы соврете. Пройдет несколько дней, вы будете измождены. Твой дядюшка, скорее всего, умрет. А тебя, возможно, завалит обломками сгоревшего дома. Так что хорошенько подумай, прежде чем врать.

— Я просто хочу, чтобы это всё закончилось, — плакал Джером. — Это выше моих сил, я так не могу.

— Понимаю, — почти ласково протянул Нобилиор и утешающе положил руку на плечо Джерома. — Не справедливо вообще, что вы, куски гниющего мяса, брошены в этот ад. А уж встреча с сынами вечности и вовсе не по силам вам. Ну, давай, облегчи свою участь. Предай и будешь помилован.